Хочется упомянуть еще об одном интересном человеке, посетившим Нязепетровск.
В читательском дневнике Таисии Петровны Ильиной после прочтения книги В. Бокова «Избранная лирика» 18 сентября 2011 года была сделана запись: «Была в моей жизни встреча с поэтом, году этак в 1968-69-ом. Он приехал собрать материал о П. С. Горшенине, но не проявил настойчивости, а я, неправильно его истолковав, самонадеянно заявила, что хочу издать сама. В данном сборнике выделила "Оренбургский пуховый платок" и "Чудо". Но кто сейчас знает Виктора Бокова?»
Тут надо пояснить, что Т. П. Ильина, окончив Магнитогорский пединститут в 1966 году, была направлена в Нязепетровск учителем английского языка в школу №1. Через некоторое время была назначена ответственной за туристско-краеведческую работу с детьми. И первое краеведческое исследование, которое ею было проведено, судьба уроженца Нязепетровска, Павла Сидоровича Горшенина, бывшего в 30-е годы прошлого века секретарем ЦК ВЛКСМ и расстрелянного в те же годы вместе с первым секретарем А. Косаревым. Впоследствии за этот труд она была награждена Грамотой ЦК ВСКСМ. Не знаем всех подробностей, но видимо в это время из Москвы с заданием написать статью о Горшенине был командирован в наш город журналист Виктор Федорович Боков.
Знала ли Таисия Петровна тогда, что это был автор стихов к песням, которые пела вся страна? Никогда про это она не говорила, а мы, почему-то не заинтересовались этим фактом. Теперь спросить не у кого.
Виктор Фёдорович Боков (19 сентября 1914 – 15 октября 2009), советский поэт, прозаик, собиратель фольклора.
Оренбургский пуховый платок
В этот вьюжный неласковый вечер,
Когда снежная мгла вдоль дорог,
Ты накинь, дорогая, на плечи
Оренбургский пуховый платок.
Я его вечерами вязала
Для тебя, моя добрая мать,
Я готова тебе, дорогая,
Не платок, даже сердце отдать.
Ветер шарит, как странник, по ставням,
За окном завывает метель.
Для тебя самовар я поставлю,
Для тебя отогрею постель.
В этот час одинокий вечерний
Мне с тобой хорошо говорить.
Как мне хочется лаской дочерней
Все морщины твои удалить,
Чтобы ты в эту ночь не скорбела,
Прогоню от окошка пургу.
Сколько б я тебя, мать, ни жалела,
Все равно пред тобой я в долгу.
Пусть буран все сильней свирепеет,
Мы не пустим его на порог.
И тебя, моя мама, согреет
Оренбургский пуховый платок.