Скалозубов Николай Лукич (1861-1915). Родился в г. Кострома в семье мещан. Среднее образование получил в Костромском реальном училище, а высшее - в Петровской земледельческой академии. После окончания академии работал агрономом Красноуфимского уезда Пермской губернии, потом статистиком и секретарём уездной земской управы.
Работая в Красноуфимском уезде, Н. Л. Скалозубов занимался собиранием сведений о народной культуре жителей уезда. Наиболее значительная его работа «Народный календарь: праздники, дни святых, особо чтимых народом, поверья, приметы о погоде, обычаи и сроки сельскохозяйственных работ» (1894). В основе работы материал, полученный от корреспондентов во многих населенных пунктах уезда. В течение 1890 г. автор ежемесячно рассылал местным корреспондентам листы-анкеты с указанием дат по числу дней месяца, в которые корреспондентами вписывались поверья, приметы, сроки сельскохозяйственных работ. Сбор материала осуществлялся при помощи добровольных корреспондентов статистического отделения Красноуфимской уездной земской управы. Всего автором были получены материалы из 36 населенных пунктов уезда от 57 корреспондентов. Целью предпринятого собирания материала и исследования являлось изучение «векового опыта крестьянина-хлебопашца... для характеристики естественных условий сельского хозяйства данной местности». Автором был собран и систематизирован значительный материал о сроках сельскохозяйственных работ, погодных приметах, поверьях, связанных с календарными датами. До настоящего времени публикация Н. Л. Скалозубова является одной из самых полных работ по календарным традициям Среднего Урала.
Богатая информация, касающаяся Нязепетровского завода и близлежащей территории, содержатся и в работе «Из заметок во время разъездов по Красноуфимскому уезду…»
Брагин С.Г.
Сборник материалов для ознакомления с Пермской губернию, Издание Губернского статистического комитета, Выпуск IV , Пермь, 1892 год. Н.Л. Скалозубов Из заметок во время разъездов по Красноуфимскому уезду,1887 год
«... 6 Февраля. Село Поташка. Земский ямщик, крестьянин. Хорошо знаком с белянковскими башкирами. Почти вся Поташка пользуется белянковскими землями. Иные крестьяне своей земли не пашут, берегут, а покупают башкирскую, благо ее дешево купить можно. Есть башкиры богатые, но больше бедных. Бедные живут главным образом разными работами около русских крестьян, а отчасти доходами со своей земли. Они постоянно нуждаются в деньгах. Приходит осень, кончаются сроки кортомы земли – идет башкир к крестьянам снова продавать свою землю, а тогда кому она нужна ? Продает за бесценок, лишь бы дали что-нибудь.
Скупают эти земли или свои же богачи - башкирцы или же русские крестьяне. Иные берут больше, чем сами обработать могут – лишнюю перепродают там, кто во время купить земли не успел, продают в тридорога. Купил за 3 рубля угол, продает за 10. Проест башкирец часть полученных денег, часть отдаст в подати – и опять гол. Идет к крестьянам просить работы. Зимой нанимается на летние работы. За уборку переезда хлеба ему дают 1 рубль деньгами, четвертку чаю да сколько-нибудь сахару. Рад башкирец. О будущем мало заботится: выпьет взятый в задаток чай или меняет на него муку, если есть.
Земля у башкир не поделена между домохозяевами, на что слезно жалуются бедные члены общества. Богатые забирают лучшие участки, оставляя для бедных негодные клочки. Богатые – сила. Бороться с ними нельзя.
Прежде, говорят, много споров из-за земли бывало. Приведет башкирец русского на горку, укажет ему кругом – иди, паши, паси – все мое! Пойдет русский пахать – выезжает орда башкир, грозит побить: земля их, а не того, кто ее продал. Практиковалась продажа земли «на собачий лай» - предлагалось занимать такое пространство земли, на каком слышно было лай собаки. Теперь говорят этого нет.
Лес башкирский в плачевном состоянии – почти весь вырублен, рубить лес продолжают и сейчас. Опять бедные жалуются – богатые могут вырубать очень много, а они, бедняки, нет.
Землю не удобряют. Земли много: выпахивается участок, переходят на залог (нетронутая, девственная почва).
Подати платят по числу ревизорских душ. Никакого отношения между количеством земли и величиною подати не соблюдается. Отсюда страшные жалобы на тягость платежей (12 руб. на душу), громадные неоплатные недоимки.
Белянковские башкиры все оседлы: но не очень далеко то время, когда они еще были кочевниками. С открытием весны все молодое выбиралось из деревень на волю, в лугах: жили в юртах, пасли скот. Мало помалу, может быть, с уменьшением земли, они осели и понемногу стали приобретать культурные привычки. Отоплялись избы прежде чувалами, представлявшими род камина, дрова ставились стоймя: пока горят – тепло и светло. Пищу готовить в них нельзя было. Для этого строились на улицах общественные печи. Навесом такая печь защищалась от дождя и снега. Теперь внутреннее устройство башкирского дома не отличается от устройства татарских домов. Дом сенями разделен на две половины: одна задняя с русской печкой – кухня, другая передняя с голландской – горница. Голландка ставится посередине стены и по обеим ее сторонам сделаны двери в сени. Занавеской горница делится на две половины – бабью и общую комнаты.
Может быть, сравнительно позднее приобщение к культурной жизни есть причина неуменья башкир устроить свое общественное хозяйство. Писаря и волостные старшины меняются у них часто, обыкновенно оставляя по себе очень дурную память. Дела в настоящее время сильно запущены, бумаги перемешаны, частью, должно быть потеряны, некоторые книги, ведение которых обязательно для волостных правлений, чисты за несколько лет. Вот образчик отношений к башкирам их непосредственного начальства.
При волости существует вспомогательная касса: капитал образуется отчислением 10% с дохода, получаемого с оброчных статей. Один башкирец вносит 3 р. денег, когда-то взятых им из этой кассы в ссуду, вносит старшина и просит квитанцию. Писарь дает башкирцу квитанцию. В последнее время старшину и писаря сменили. Стали проверять кассу – оказался недочет в 60 рублей; начали проверять квитанции – квитанция упомянутого башкирца оказалась разрешением волостного правления на продажу из общественного леса 200 лубков!
6 Февраля. Ближайший к деревне участок земли огорожен, назначен для выгона скота, под поскотину. Каркеева, Каяпова и Белянка как соседние деревни строят общую поскотину. Городьба поскотины раскладывается между домохозяевами по числу голов крупного скота, коров и лошадей (без сосунов). На голову скота приходится городьбы по 1 аркану (аркан – 7-10 саженям). Разверстка производится через 2-3 года.
Некоторые башкиры, в пределах поскотины, заводят себе перемены, толоки, соединяясь для этого по 2, по 3 домохозяина. В переменах хлеб родится лучше. Сеют тут года 3-4, а затем перемены разгораживают и переносят их на другое место.
Сеет башкирец не одинаково, каждый год разно: сколько семян хватит, сколько силы хватает. Пашут колесными сабанами об одном сошнике (с двумя сошниками выходят из употребления), в сабань запрягают двух лошадей. Однолошадники или нанимают лошадных работников для пахоты или принанимают лошадей и пашут сами, или же на весну покупают лошадь, обыкновенно старую, вспашут, заборонят, а осенью лошадь съедают. В первом случае плата за работу производится работой же: он скосит и уберет переезд, ему вспашут переезд. Скот держат для молока (эют), мяса (махан) и для продажи. Быка держит обыкновенно какой-нибудь богатый башкирец и пускает его в поскотину. Случка дикая.
Из коровьего молока приготовляют крут (творог). Кислое молоко варят в котле, где оно сгущается, тесто высушивается – получается крут на зиму. Делают из него похлебку. Из кобыльего молока летом делают кумыс. Зимой кумыса не делают, ибо скотина тогда скудно кормится.
Сенокосы разделены по душам, по числу копен сена, которое можно на них поставить.
При раскладке податей большую путаницу производят солдатские души. Накладывают их на родственников солдата, которые и должны нести повинности, соответствующие этим душам. Они получают за это сенокос по числу наложенных на них душ; но часто бывает, что прежний хозяин теперь солдат, продал свои покосы на несколько лет, так что настоящему плательщику податей ничего не достается.
9 Февраля. Д. Каипова. Подати прежде раскладывались по ревизским душам: года три тому назад начали раскладывать по работникам. Работником начинают считать парня, достигшего 17 лет (в Мошкаринском обществе с 15-ти лет). Приговор о предельных летах составляется на три года: ныне кончается срок первого приговора, теперь думают начинать брать подать с каждого лица мужского пола, достигшего 15 лет и до смерти.
Нищих ни в Белянке, не в Каиповой нет. В Каиповой, впрочем, ходит один старик – хлеба однако не берет, берет чай.
Сильно жалуются солдаты, возвратившиеся домой на своих односельчан. Требуют подати, а где им денег взять, пахотной земли не дают, дают лишь покосу на 1 душу. Здесь приходится встретиться с такой странностью: земли у башкир масса, русские крестьяне кортомят ее у них почти чуть не даром, а между тем бедняки жалуются, что общество отказывает им в земле.
10 Февраля. Д. Каркеева. Имел случай видеть чувал. В задней избе хозяина-башкирца в углу стоит печь - тройчатка: угол представляет из себя чувал – это совершенное подобие камина, в средине русская печь, а рядом, на другом углу усак- котелок с топкой под ним. Жена хозяина дома держала себя по-европейски, пила с нами чай, не закрывала лица. Ходит она в меховой шапке. Говорят их носят лишь старухи, чтобы тепло голове было; но за Уралом будто бы обычай носить шапки старухам.
Д. Старая Мошкара. Башкиры этой деревни не запомнят, когда они здесь поселились – давно, очень давно – и жили без особых приключений до сравнительно недавнего времени. Вдруг стали носиться слухи, что соседнее нязепетровское заводоуправление принимает меры к тому, чтобы согнать их с насиженного места: говорят, будто старики еще в 1754 году продали свои усадебные места в количестве 16875 кв. саж. заводу. Слухам веры не давали, а заводоуправление писало кому надо. В 1861 году Сенат решил дело в пользу завода. Башкиры молчали, сроки прошли, хлопотать уже было поздно. В 1876 году в Покров в деревню явились становой пристав, полицейские, заводские полесовщики. Становой пристав предъявил башкирцам требование завода, чтобы они убирались с чужой земли: полесовщики начали ломать крыши. Башкиры, и стар и млад, побежали, забрав пожитки, и сели на новые места. Много имущества растеряли, мелкая скотина почти вся погибла. Кое-как понастроили хат, по одной на несколько семей, понарыли землянок. Снег выпал. И теперь мошкаринцы недоумевают как это все вышло. Старые усадьбы и сейчас заводом ничем не заняты.
12 Февраля. Д. Новая Мошкара. В деревне довольно много учащихся. Школы нет. Учатся ребята или у своих родителей, если они грамотны, или у старика - грамотея. К нему бегают мальчики и девочки. Учатся только татарской грамоте и только читать: писать и сам учитель не умеет. Учиться бегают два раза в день – утром и вечером. Занимаются каждый раз по 1½ -2 часа. Такое распределение времени находят более удобным: ребята лучше, охотнее учатся – прибегут домой, поедят, побегают и опять в школу. Целый день сидеть в школе тошно, ребята балуются. Ученье обходится дешево. Учителю платят кто что может: каждую пятницу дают по 1-2-5 копеек за ребенка, зовут в гости, угощают чаем, маханом.
Всего больше и всего охотнее в Мошкаринском обществе говорят о мулле. Это самая интересная тема. Мулла закабалил общество. Жалуются на него и как на муллу, и как на человека, и как на арендатора общественной земли. Он не исполняет треб, потому что мало живет дома. Занятый торговлей, он постоянно ездит по ярмаркам. Требы приходится править азанче (пономарю). Хороший мулла обучает ребят своей деревни грамоте: здешним же башкирам приходится обращаться к полуграмотному учителю-старику. Один из зажиточных банкир здешней деревни на свой счет устроил школу, где-то на другом селении, у себя не решился – мулла плох. Мулла этот арендует у общества громадный участок земли, около ¾ всего надела, в несколько тысяч десятин. Платит за него обществу в год 150 руб. Большую часть участка перепродает по мелочам соседним русским крестьянам и часть своим же однообщественникам. Много земли лежит, не принося пользы никому, однако косить или пахать эти пустые участки он никому не позволяет. Земля отдается мулле по общественному приговору. На сходе большинство бывает за отдачу земли: это большинство – бедняки, закабаленные тем же муллой.
13 Февраля. Абтряково. По дороге из Ново-Юлдашевой в Юсупово и Абтряково, среди сосняков и березняков, начала попадаться лиственница. Лиственница в этих местах не редкость, ценится за свою древесину, стойкую против гниения.
Башкиры занимаются бортевым пчеловодством. Для устройства бортей выбираются сосна и лиственница. Работа производится летом. Дерево выбирается толстое, крепкое, здоровое. Бортевщик взбирается по стволу вверх, по ступенькам, вырубаемым в дереве. При влезании бортевщик поддерживается киреном-ремнем, который опоясывает с одной стороны дерево, с другой стан бортевщика. Посредством стамесок и маленького бортевого топорика выдалбливается дупло таких размеров: длина 1 ½ аршина, ширина вершков 7, глубина ½ аршина или 10 вершков.
Дно дупла делается немного вогнутым вглубь. Должея, закрывающая дупло, делается тоже из сухой сосны. Приготовленная таким образом борть сушится (с открытой должеей) год или два. В одном дереве делают одну, редко две борти. В высушенную борть садится вощина. Садить ее начинают 5 июня. Для вощины попарно на крест выделываются в дупло клиночки. Поставив вощину, дупло закрывают должеей и снаружи обвязывают берестой, чтобы не дуло в щели. Затем борть оставляется на волю Божию. Не во всякую борть сразу садится пчела. Другая борть ждет пчелы несколько лет. На первого Спаса приступают к выемке меда: для этого предварительно выкуривают пчел. Куревом служат высушенные березовые гнилушки. Открыв должею, дымом понемногу удаляют пчел снизу: часть их улетает, другие переходят вверх. Снизу соты подрезываются. В хорошие годы борть давала 1-1 ½ пуда меду. Нынче этого нет: редко собирают 1 пуд, чаще меньше. На зиму пчеле оставляют полпуда или пуд меду, смотря по силе. Чтобы ветром не очень качало бортевое дерево и не изломало его, верхушку обыкновенно обрубают. Весной смотрят борти и, если меду недостаточно, ставят пчелам полные соты. Бортевое пчеловодство считается башкирами более прибыльным, чем домашнее.
Мед отделяется от воска или выжиманием руками или же, из свежих сотов, простым сливанием: соты кладут на сетку, мед стекает в подставленный сосуд. Продают мед обыкновенно целыми сотами. В соседних с башкирами горных заводах соты продают по 6 руб. за пуд. Из пуда сот в хороший год получается лишь 4 фунта воску.
15 Февраля. Д. Белянка. Последние дни масленицы провел в Нязепетровском заводе. По улицам разгуливают ряженые, медведи, козы, мужики, наряженные бабами, верхом на лошадях, нагайками пугают лошадей, проезжающих по заводу. Меня вез башкирец, лошади были запряжены гусем: на площади, против церкви, нас остановила толпа пьяных, лошади перепугались нагаек, бросились в сторону и я едва добрался до земской квартиры.
В Белянке земская квартира у муллы З. Башкирский мулла не принадлежит подобно нашему священнику к привеллигированному сословию. Он приписан к крестьянскому обществу, платит подати наравне с другими, если только само общество не пожелает облегчить его подать. От своих прихожан не получает постоянного определенного содержания. Хотя по закону магометанскому мулла должен пользоваться десятиной, но это, конечно, не соблюдается. Закон же определяет и величину приношений мулле в разных случаях. Так после уразы, когда мулла прочтет положенные молитвы, прихожане должны принести ему с каждой живой души, мужской и женской, ячменя 10 фунтов, пшеницы 5 фунтов, изюму 10 фунтов или же, где которого из этих продуктов нет, соответствующую сумму денег. Здесь ячмень и пшеницу некоторые приносят, большинство же дает мулле после молитвы деньгами по 5 копеек после молитвы в недельный праздник (пятницу) некоторые дают мулле по грошу, по копейке. Во время курбан-байрама, когда каждый имеющий лишнюю скотину (кроме коней) колет ее (в воспоминание явления барана Аврааму при жертвоприношении Исаака), шкура поступает мулле.
Из коровьего молока делают айран и катык. Чтобы приготовить айран, варят молоко, вливают в кадушку, прибавляют туда закваски из старого айрана и оставляют на сутки: молоко сгущается, когда его разбавляют водой, взбалтывая особой мутовкой – получается айран. Готовится во всякое время года. Если же оставить вареное молоко дольше киснуть и не прибавлять воды, то оно сильно сгустится, тогда получается катык.
В Белянке в последнее время начали жаловаться на воров: тащат овечек, колоды (улья), летом в лесу подстерегают вылет роев из бортей, собирают их и продают или сажают в свои борти. Урман (лес) без волка не живет – башкирцы говорят.
17 Февраля. Д. Ташкинова. 29 ревизских душ, 21 двор. Поселились здесь в 1878 году. Большинство – крестьяне Утинской волости здешнего уезда: есть из Осинского и из Кунгурского. Переселились сюда потому, что на старых местах земли были плохи. Землю купили у башкир, считают около 600 десятин, платили за нее башкирам (белинковским вотчинникам) по 2 руб. на каждую душу, всего 1172 руб., кроме того по 3 руб. на каждого домохозяина-вотчинника. Кроме этого, ташкиновцы понесли много непредвиденных расходов. Когда нужно было собрать подписи под приговор, составленный башкирским обществом на продажу земли, многих башкир пришлось уламывать, просить чтобы они дали подписи. За тамгу брали кто по 1 рубль, кто по 3-5 рублей. На это ушло много денег. Земля поделена между домохозяевами поровну, но платежи разверстываются по ревизским душам. А так как переселенцы принесли с собой разное число ревизских душ, то теперь им приходится платить разно: один платит за 1 душу, другой за 2, третий за 3. Эта неравномерность платежей, несоответствие величины их с количеством земли у каждого хозяина вызывает сильный ропот между обиженными податью. Пока налоги считались и сходили с ревизской души, разговоров не было; теперь же, когда и до ташкиновцев дошел слух о сложении подушной подати, многодушники решили настаивать на изменении способа раскладки на платежи с количества владеемой каждым земли.
При дележе земли ташкиновцы решили чтобы участки, на которые теперь поделена земля, навечно остались в пользовании тех хозяев, которым они сейчас отведены. Это они сделали по совету какого-то грамотея: но ташкиновцы скоро, кажется, должны будут убедиться в неудобствах этого способа владения землей. Теперь есть семья, где между мужчинами произошел разлад, поссорились отчим с пасынком. За землю деньги заплатил отчим, пасынок следовательно не имеет права требовать себе участка. Он отделился от отчима и последний не дал ему земли, так что тот вынужден теперь вести хозяйство на кортомленной у башкир земле. Возможны случаи, подобные этому, на глазах у общества будут образовываться безземельники. Не подействует ли снятие подушной подати и перенесение налогов на землю на распадение сельской общины? Теперь, ведь, пасынок у ташкиновцев не будет нести подати, кроме мирской, обществу не будет интереса стараться о сохранении его податной способности, о наделении его землей и пасынку труднее будет ее добиться.
25 Февраля. Дер. Шокурово. Выехал в деревню через Перепряжу. Перепряжка, по видимому, богаче Шокуровой. Сельский писарь объясняет это тем, что перепряжковцы имеют большую возможность пользоваться лесом, потому что живут среди него.
В Шокуровой есть башкирцы-мещеряки. Старики сказывают, что мещеряки были когда-то рабами вотчинников, что у них в ушах были кольца, которые владельцы навешивали им вместо метки.
28 Февраля. Башкиры очень любят чай: пьют очень крепкий, такой крепкий, что у непривычного после одной чашки начинают трястись руки и ноги. За раз насыпают в чайник по 1/6 фунта. Чашки наливают прямо из чайника, водой мало разбавляют. Почти у каждого башкирца есть вески для чаю. Купит один чаю, узнает сосед, бежит с весками занять для себя.
Дер. Арасланкова. Сотский приглашает поехать на свадьбу, где пирует вся деревня. Отказываюсь, но за мною приезжают на лошади родственники жениха. В маленькой избе масса народу, все пьяны, бутылки с водкой одна за другой появляются на стол. Поют песни. Жениха нет. Празднуют никах. Жених должен быть так далеко, чтобы и собаками его не найти. Женщин нет. Девицу, выданную замуж. Обыкновенно один год родители держат у себя и уже по истечению года отпускают к мужу. Обряд, соответствующий венчанию, называется гакыт, празднование дня передачи жены мужу
